Выслушивая каждое слово, сказанное его женой, Фобос лишь ехиднее усмехался, получая истинное  удовольствие, наблюдая за тем, как она мечется, словно зверь в клетке, готовая выть от боли. – Все сказала? Наконец-то заткнулась. А ты не задумывалась, что ты наскучила мне? Что противна? Я ненавижу тебя, до самых глубин моего естества.  Лишь мысли о тебе, вызывают во мне желание бежать, не останавливаясь и не оглядываясь. Ты отравляешь мое сознание, рвешь в клочья душу, которую я так отчаянно пытаюсь спасти. Каждый раз, когда я пытаюсь подняться, ты скидываешь меня еще ниже, хотя казалось падать уже некуда. Я жажду, чтобы эти губы, так искусно плетущие новые лабиринты лжи, замолчали навсегда. Я каждую ночь надеюсь, что ты заснешь и больше не проснешься, порой я еле сдерживаю себя, чтобы не удавить тебя своими же руками.  Думаешь, чем же смертная может привлечь, чем она может быть лучше тебя? Всем. Она не сводит меня с ума, как это делаешь ты. Позволяя мыслить так же трезво и холодно, как и раньше. Она не пьянит, своими лживыми речами. Не вызывает во мне отвращение и ненависть, – с каждым сказанным словом его голос становился все ниже. Темно-синие глаза неотрывно смотрели на богиню, изредка прищуриваясь, в эти моменты губы подрагивали в животном оскале, отражающем презрение и насмешку. Желание сломить эту гордую женщину  будоражило все низменные порывы его божественной сущности, словно щелчок сработанного детонатора и отсчет уже не на минуты, а на секунды…взрыв неизбежен и они оба знают это, но в отличие от Апаты, Фобос собирался насладиться им сполна.  Подойдя почти вплотную и бережно проведя по ее щеке и склонившись над ней, едва касаясь губами каемки ушной раковины супруги, обжигая ее горячим дыханием, прошептал – какая же ты сейчас жалкая. Так слаба, ранима и сломлена. Восхитительное зрелище, за которым можно наблюдать вечно. Лишь одно слово, и ты, и вся твоя ложь рухнет и исчезнет бесследно. Тебе захочется кричать от отчаянья или реветь от обиды или же от боли, которая сдавливает словно тиски. - Его глаза гневно блеснули, за считанные секунды он припечатал ее к  стене, словно хищник, загнавший в угол свою жертву, его грациозность поражала, вызывая при этом панический ужас. Пальцы мужчины плотно вцепились в горло Апаты, перекрывая кислород...
- Но ничто, не доставляет такое удовольствие, как осознание того, что ты не понимаешь, за что я так поступаю с тобой. Тебя поражает моя жестокость. Но я сомневаюсь, что ты хочешь знать истинную причину моего поведения. – Фобос, проведя языком по ее мочке, бесцеремонно прикусил ее, но уже в следующий миг  разжал руку и отстранился. – Боюсь тебя огорчить, но я не спал с ней. Хотя безумно хотелось женской плоти, слышать отчаянные  крики удовольствия, чувствовать судорожное сжимание человеческого сердца, ощущать жаркое дыхание, ловя губами шепот моего имени. – бог страха еще раз усмехнулся одной из самых неприятных улыбок и громко рассмеялся. – Да, я безумно тебя ненавижу,…но я готов продать душу, чтобы провести вечность с тобой, знать, что ты только моя, срывать крики  с твоих губ, а не с чьих – либо еще. Сильнее моей ненависти к тебе, только любовь, которую так же ты все еще пробуждаешь во мне. Я умираю рядом с тобой, но с тобой я живу.  Мои чувства сводят меня с ума, и я ненавижу тебя за это. Но, если тебя что-то не устраивает, то я держать не стану. Я, так же как и ты, устал от всего этого. Устал мириться с твоей порочностью и предательством. Поэтому все не будет, как и прежде…Я другой…того меня  –  больше нет,…увы – последние слова были произнесены с едва уловимой ноткой досады и сожаления. Подойдя к шкафу и открыв дверцу, мужчина взял свое пальто, а это могло значить лишь одно, сегодня ночью он не вернется.

Отредактировано Phobos (26-01-2013 00:57:54)

Где-то в глубине души Фобос понимал, что он слишком жестоко обошелся с возлюбленной, но сейчас был не тот момент, когда внимаешь голосу разума, а стоило бы. Тогда бы не пришлось слышать  того чего меньше всего хотелось услышать. Повернувшись к ней, бог страха скользнул угрюмым взглядом по лицу супруги, сейчас он, наверное, отдал все, лишь бы пробраться в ее голову и узнать о чем она сейчас думает. Уже не хотелось каких-то ночных похождений, ни женщин, ни выпивки. Мужчина уже давно задумывался, почему все поворачивается не лучшим образом и изо дня в день, становится только хуже. Должно быть, они уже дошли до некой точки невозврата и все, чтобы они не делали, приводит к уже известному результату. Быть может, с них  уже хватит? Словно лабиринт, в котором топчешься на месте, заранее зная, что ты обречен. Имеет ли ситуация положительного исхода? Нет, не имеет. Она остыла, крики и истерики закончились, а значит, она больше не внемлет словам мужа. За столько веков прожитых вместе, пожалуй, он изучил ее слишком хорошо. Она не из тех, кто будет просить или признает свое поражение. Быть может все могло закончиться иначе, если бы она только попросила. Ведь он бы непременно ее услышал, возможно, Фобос даже ждал одного единственного слова, чтобы остаться. Но его не прозвучало. Он знал, что раны заживут быстро, но те, что были нанесены ее самолюбию – никогда. Нет лекарства от этого. И нет оправданий, которые позволили, начать сначала, – как же ты любишь играть некую героиню драмы. Даже это для тебя игра. Ты права, я пес, привязанный тобой к этой будке именуемый тобой домом.  Я не менее жалок, чем ты, даже нет, скорее больше. –  каждый мускул лица мужчины был напряжен до предела, выслушивать оскорбления в свой адрес было привычным делом  для Фобоса, учитывая особенности совместной жизни  со столь импульсивной женщиной. Но вот соглашаться с ними это было крайне не свойственно богу, скорее последовал бы новый шквал негатива, адресованный блондинке. Тогда их скандал начал бы новый забег, но уже куда более сильный и размашистый, в ход пошла бы керамика, канделябры и прочая ненужная мебель которой в доме было предостаточно. И возможно после всего их ожидало примирение, как это было в сотню других случаях, но не в этот раз.  Фобос подошел к жене,  уже было протянул руку, но остановил ее в нескольких сантиметрах от ее плеча. И что теперь?  Как показать что мне не все равно. Что она не безразлична мне? Я снова все порчу или же это очередная насмешка с моей стороны. Но разве что-то могут  изменить слова? Когда мы успели докатится до этого?  Тяжело вздохнув, мужчина опустил руку, моментально сжав ее в кулак. – Я был неправ, я признаю это и твои слова вполне справедливы  насчет меня, я долго был бесчувственной тварью, которая не замечает никого кроме себя, что так долго ранило тебя. Знаешь, причинять тебе еще больше боли не в моем праве. Да и было бы самым страшным кошмаром, который доводилось когда-либо испытать -  мужчина прикрыл глаза, устало потирая переносицу. Со стороны могло показаться, что между ними разверзлась земля,  создавая некий ров, настолько глубокий, что его невозможно преодолеть. В такие моменты Фобос забывал, что он Бог, считая свои проблемы, как и каждый человек, необъятными, непреодолимыми, без логического завершения. Может просто пришло время остановиться? Оглянуться и посмотреть, что же мы оставили после себя? И не увидеть ничего, кроме разрушенных мостов, сожженных зданий и прочего так часто сопровождающие войны. Невольно вспомнилось детство, когда отец нередко брал их с братом на работу, где они должны были вселять ужас в сердца людей, подвергать панике и толкать на необдуманные поступки. После всего этого, уже тогда будучи мальчиком, Фобос чувствовал опустошение и некое сожаление пробужденное судьбами людей, которых он загубил. Просыпаясь по ночам разбуженный стонами, криками, плачем тех, чьи жизни он унес, он еще долго не мог прийти в себя. В такие моменты пробуждалась ненависть к себе, к своим родителям за то, что те породили его таким, беспощадным убийцей, не знающим страха, будоражащим сознание других. И когда он вырос, он чувствовал себя так же, именно сейчас, здесь и в этой ситуации.  Но винить было некого, только лишь себя. А это еще ни разу не приносило хороших результатов. – прости-   прошептал бог. – не говори ничего, я сейчас не буду разглагольствовать, я хочу тебе сказать лишь одно: сегодня мне впервые снился хороший сон, но я его забыл…- Фобос сделал несколько шагов назад, словно пятясь и вяло улыбнулся, его взгляд был опущен вниз со смиренной покорой. – я больше не побеспокою тебя. – с этими словами мужчина подобрал упущенное им пальто, одеваясь.

Отредактировано Phobos (26-01-2013 15:47:04)

С одной стороны, он уже сотый раз пожалел о сказанном, задумываясь, не поздно ли еще вернуться, другая же часть его сущности уже постепенно начала свыкаться с той мыслю, что мир не ограничивается лишь этим домом рядом с Апатой, которая так верно подметила его судорожную привязанность к нему. Теребя в руках ворот своего пальто, перед его взором предстала весьма забавная картина, которая, как нельзя кстати, отражала реальность пусть и с сюрреалистичным подтекстом.  Он все так же гордо восседал на железном троне, его руки плотно сжимали кандалы, оснащенные шипами с внутренней стороны, которые впивались, разрывая кожу на запястьях  бога, вырисовывая на них  кровавые узоры.  Железный ошейник с отходящей от него ржавой цепью лишал возможности малейшего движения. Картину завершала корона,  венчавшая его голову, сжимая словно тиски, вызывая многочисленные головокружения, галлюцинации, потерю сознания, лишая воли. Да, здесь он, несомненно, король, хозяин, бог, но  в то же время и пленник, палачом которого служит, та, за которую он готов отдать жизнь. Хотя, пожалуй, данная аллегория весьма уместна именно такие ощущения пробуждала в нем супружеская жизнь, в ней не было тех красок, которые изображаются в сказках. Жили они долго и счастливо? – всего лишь слова сказанные неудачниками, которые погрязли во лжи своих иллюзий и на чисто лишились возможности трезво расценивать ситуацию. Хотя, если подумать, в сказках все заканчивается свадьбой, а что потом,… потом ничего нет, на этом все волшебство заканчивается, разбившись о скалы реальности. Жизнь продолжается.  И именно вот здесь и начинаются интриги, измены, ложь, предательство, боль и смерть. А что же делать тем, кто бессмертен? Что же делать Фобосу, который устал от всего, нет, они оба устали. Для них, даже те, прежние ссоры переполненные безумием, страстью которую они испытывали по отношению друг другу, уже не приносили того удовлетворения. Боль притупилась, крики застряли, словно ком в горле, слезы иссохли, осталось лишь недосказанность и недопонимание. Оно всегда подстерегает семейные пары, прожившие долгое время вместе, своеобразная проверка на прочность. Но, когда вместе настолько долго, то даже это встряска не помогает, и без того хрупкое счастье становится осколками, собрать которые не хватит и целой вечности. Да и вряд ли, эти двое когда-нибудь поймут всю ценность друг друга, осознают всю закономерность сложившихся обстоятельств, впоследствии  приведших их к браку. Когда-то давно, он был сражен лишь одним взглядом на свою будущую супругу. Фобос никогда и никого так не желал как ее, она была столь прекрасна, порочна, жестока, как и то уродливое естество, за которое Фобос так отчаянно пытался скрыться, упекая ранимую душу за тысячи замков, которые никогда не должны быть разрушены.  И сейчас, пройдя через столько испытаний, остановится на полпути, это так человечно, так глупо и бессмысленно, что кажется единственным правильным решением из множества вариантов. Или же остаться и попробовать склеить то, что уже в сотый раз было разбито? Этот вопрос терзал его душу, будоражил сознание, вызывая сомнения в себе, в ней, в своих чувствах, в правильности принятых решений, да и вообще во всей ситуации. Как же может сомневаться тот, кто никогда не допускал ошибки, у которого всегда все схвачено, а стратегический склад ума помогал просчитывать ситуацию до слова, до секунд, на множество ходов вперед. Бог страха всегда точно знал реакцию своего противника, насмехаясь над столь очевидными для него действиями, чем вызывал уважение к себе окружающих богов, а порой даже зависть. Мужчина был достойным сыном своего отца, в работе которого всегда уместен лишь один закон «цель оправдывает средства». Но сейчас, он просчитался, ошибся, пустил все на самотек. Наверно нужно было хоть какое-то вмешательство, чтобы отрезвить загнанного в тупик бога, тщетно ищущего спасения везде. Да и от чего нужно было спасаться? От жены? Нет, Апата никогда не представляла для него угрозы, которую бы стояло опасаться, не смотря на то, что та прилично изучила его и могла знать некоторые слабые места мужчины, подвергаемые натиску. Хотя, в большинстве случаев ей просто везло. Брата? Отнюдь, он слишком хорошо его знал, чтобы какая-то бы выходка послужила полной неожиданностью, да и как поступать в таком случаи Фобос так же знал. Аида? Ну, это уже совсем не авторитет, которого стоило бояться. Остался лишь один вариант, верный вариант. От себя. Да, от себя самого. Единственного человека, кхм…бога, который не прощает ошибок, всегда бдителен и выступает самым злейшим врагом Фобоса. Внезапный свист ножа пронесшегося в буквально нескольких сантиметрах от мужчины, дойдя до своей конечной цели, плотно застрял в дверном косяке. Сказать, чтобы это удивило его, вряд ли, скорее повергло в шок. Липкая паутина иллюзий, словно белая пелена, плотно устилающая глаза Бога, в этот миг пала. Что же я делаю? – пронеслось в его голове. Когда я превратился в это, когда перестал бороться. В какой момент все потеряло всякий смысл?- его взгляд судорожно бегал по комнате  пытаясь найти то, за что зацепится. И этой точкой соприкосновения был тот самый злополучный нож. -  Повернись ко мне! Сейчас же! Или я не ручаюсь за себя! – послышалось за его спиной, развернувшись, мужчина увидел гневное лицо жены,  этот решительный взгляд он мог узнать из тысячи, он было одним из того что Фобос так любил в супруге. – Да, я чертов эгоист. Я только и делаю, что себя жалею. Да.  Но  если бы я таким не был, ты бы вряд ли глянула на меня. Ты  все еще меня любишь, несмотря на все слова сказанные нами ранее. Апата, все эти скандалы, так глупо, мы уже давно вместе, что успели изрядно надоесть друг другу. Было бы логично взять перерыв, отдохнуть каждый сам по себе. Пожить собственной жизнью – считая это правильным, сын Ареса упустил одну важную деталь,  которая тут же всплыла на поверхность. Позволить своей любимой женщине находится в объятьях другого мужчины, нет, это уже слишком, даже для меня. Слишком.   И снова в его глазах вспыхнул лед, подобно жидкому азоту сжигающему легкие. Сложно было понять, даже предположить, что этот безумец задумал, внезапно появившаяся ухмылка, ясно давала понять что, чтобы это не было, оно явно добра не принесет. Но …ситуация приняла иной поворот. Мужчина украдкой посмотрел на свою жену, скользя ледяным взглядом по чертам ее идеального лица, которые сейчас казались уродливыми, неужели он раньше этого не замечал? Или же сейчас предстала перед ним ее истинная сущность, с которой до этого сын Афродиты не сталкивался. В ней было что-то чужое, пугающее и такое пленительное, сделав шаги к ней на встречу и приближаясь практически впритык, он рывком притянул ее к себе лишая опоры, равновесия, сжимая ее плечи сильными руками. Внезапно пришло осознание, что только сейчас он полностью контролирует ситуацию, а она всего лишь пешка в его блистательной игре. Стоит дернуть за ниточки и она -  воплощение вселенской лжи, подобно марионетке, бездушной кукле сделает абсолютно все, что он пожелает. Она принадлежит ему, здесь, сейчас и всегда. Тот самый безжизненный взгляд, которым он последнее время смотрел на супругу, приобрел более красочные тона, жуткие, в нем вселилась уверенность та самая беспощадность, которой так славился бог страха. Казалось его глаза, и вовсе перестали отражать свет,  становясь на пару тонов темнее, пожалуй, осталось мало, кто остался в живых, после наглядной демонстрации его испепеляющего взгляда. Дыхание мужчины было до безобразия ровным, его невозможно было назвать адекватной реакцией, такой не свойственной Фобосу. Даже в минуты полного спокойствия он был слегка взбудоражен, сердце всего на пару тонов билось быстрее, а теперь оно отбивало точный ритм похоронного марша, такого угрюмого и спокойного. Подобно хищнику он наслаждался всем процессом, она была его дичью его жертвой, которую пришлось выслеживать месяцами. Он голоден, он безумно голоден, но не позволит себе спешку, только не сейчас. Спешка – лишь портит момент, сопровождающий процесс охоты. Игра стоит свеч, ради одного единственного мгновения, когда он вонзит клыки в шею своей жертвы. Сын Ареса чувствует страх, он не может его не чувствовать, особенно теперь, когда он словно насытил кислород и сделал каждый глоток воздуха таким сладким. Рука бога, скользнула вверх по ее плечу, невыносимо медленно, словно прикасаясь  к обнаженным, воспаленным нервам, задевая каждый из них, пробуждая все новые и новые охватывающие все тело волны дрожжи. Остановившись в районе ее шее, Фобос прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением тепла «человеческой» плоти, пульсации артерии, выдавшая напряжение его супруги.  – Ты боишься меня. – едва слышно прошептал одними лишь губами охотник, так томно, словно убаюкивал свою добычу, пытаясь расслабить, понимая, что кровь которую он собирался пустить может испортиться излишним выделением адреналина. А он не хотел этого и не собирался допускать. – я не сделаю тебе больно – змеиным голосом прошипел Бог, звучащее так же сладко как и вся та ложь порождаемая Апатой. Сын Ареса коснулся горячими губами женского виска, оставляя на нем едва уловимый поцелуй или же это было просто прикосновение. Однако, подобным способом он стал спускаться к ее губам, где бесцеремонно вцепился в них, закусывая и оттягивая назад, а затем вновь и вновь накрывая их своими. Безумие, зарождавшееся где-то в его голове, готово было позволить ему сломать эту хрупкую  женщину, вернее таковой сейчас она казалось Фобу. Этот порочный взгляд, интересно она замечала насколько уродливо она сейчас выглядела, в ней было столько всего чего так ненавидел мужчина, столько всего, что хотелось стереть из памяти, с ее лица. Именно оно не давало ему вести себя как обычный мужчина,  быть нежным и ласковым. Да какие они к черту обычные? Они боги, которые ненавидят друг друга за то, что в какой-то миг поддались соблазну и полюбили. Любовь, настигшая их, они не были к ней готовы, ранила, уничтожала, меняла.  На миг, Фобос отпустил ее, позволяя, насладится ощущением свободы. А после, он  с силой сжал ее бедра, и рывком оторвал от земли, усаживая на  барный столик. Скользя руками по изгибам ее божественного тела, он словно входил в транс, внимая моменту, когда сорвет эту ненужную вещь с этой столь желанной женщины. Фобос во многом напоминал отца, а порой становился его точной копией, однако от матери  кроме глаз, досталось  еще и это чувственное наслаждение самим процессом, ему нравилось доводить до безумия, нравилось заставлять кровь внутри нее закипать, все же в союзе Афродиты и Ареса не могло родиться что-то хорошее. Они породили его – Фобоса, с внешностью обоих родителей, мужеством отца и страстностью матери, идеальное оружие массового уничтожения, погубившее гораздо большее количество. Так может именно это и есть секрет его божественной силы? Горячие губы заскользили по ее шее, слегка зажимая кожу между них, но при этом не оставляя ни малейших следов. Во многом он был не солидарен с мнением относительно собственнических следов, он не любил этого, считая, что тем самым портит ее совершенную красоту.  Налегая на нее, он буквально уложил Апату на cтол, продолжая изучение ее тела. Задирая слегка платье и пробираясь рукой под одежду, приспустил ласкающее кожу шелковое белье, так восхитительно  соскользнувшее с ног его богини, и упало на пол. Подобное зрелище распалило запал мужчины, его желание разгорелось, а сознание уже рисовало красочные картины скорейшего исхода. Но вдруг раздался звонок, Фобос долгое время пытался его игнорировать, продолжая сосредотачивать все свое внимание на Апате, однако тот словно дрель въелся в его мозг и замечать это уже было невозможно. – Черт, черт, черт – кричало его внутреннее я. – отстранившись от жены- Похоже кто бы это не был, он так просто не отстанет. Я открою – тяжелый вздох и медленный выдох, словно пытаясь привести себя в чувства. И зачем я тогда ее послушал и установил этот проклятый звонок, на кой черт он нужен в подземном царстве Аида?! Агщ…-едва слышно прорычал мужчина и отправился к двери. Кто бы за ней не был, он уже его ненавидел.

Отредактировано Phobos (27-01-2013 16:14:47)

Подойдя к двери, Бог страха судорожно выдохнул, нет открыть ее он даже не пытался. Вырывая провода, дабы калечащий звук умолк навсегда. Раздраженный ее поступком, Фобос подошел к стене. Его сердце замирало, вызывая новые приступы боли, подобно вирусу распространяясь  по каждой клетке его тела. Вот он, тот момент, когда все оковы падут, настало время - встретится, один на один со своим злейшим врагом. Мужчина стоял напротив зеркала, внимательно рассматривая свое отражение в нем, казалось, для него вообще все перестало существовать, время остановилось. Все замерло. Тишина сдавила виски, оставляя лишь едва уловимый гул собственного сердца. Это волновало, словно впервые, а быть может, это действительно был тот самый первый раз, когда бог решил показать, то кем он является на самом деле. То существо, которое никогда не видела его жена. Безобразное, уродливое, вызывающее ужас всякий раз, когда Фобос с ним сталкивался. Тот самый страх, неизвестный ни одной живой душе, который так долго запирал в себе, пряча от посторонних глаз. Его губы подрагивали в предвкушении конца, зрачки значительно увеличились в размерах. Страх, боль, возбуждение, гнев, презрение, вина. О, это упоительно чувство вины, заполоняющее изнутри, накопленное годами. Все это стремилось вырваться наружу  и вот ему дали волю, результат может быть непредсказуем, но сыну Ареса уже все равно. Она хотела понять, что он скрывает от нее, какой он на самом деле, пусть узнает, узнает сполна.  Глотнет этого упоительного яда, который разрушает душу ее супруга. Чтож, ему любопытно, ей тоже, а любопытство еще никогда не приводило ни к чему хорошему. Рука рефлектно сжалась в кулак, судорожное дыхание, нечем дышать…Но…все закончилось, так же быстро как и началось, на полу лежали  окровавленные осколки еще до недавнего времени зеркала. Бог страха не замечал, как по его руке стекали ручейки крови, повернувшись с грацией ягуара, да, сейчас они были с ним похожи, хищный взгляд, спокойная, мягкая походка, словно украдкой Фобос приближался  к возлюбленной, наблюдая за ее реакцией.  Мужчина взял бутылку его любимого виски и открыл, наливая в стакан и погружая в золотистый напиток три кубика льда, поднес к губам, делая жадный глоток. Все это время он не смотрел на свою жену, соблюдая молчание, такое завораживающее, словно выполняя некий ритуал. Фобос – змей, искушающий свою жертву. Он дьявол во плоти, обезоруживающий одной лишь ангельской улыбкой. И сейчас лишь от его действий зависит дальнейший исход.  Его вид показывал, что он остыл, что не собирается продолжать их сладостные утехи.  Что было невозможным, ведь всего пару минут назад он так пламенно желал ее. Мужчина, заставил ее сомневаться в своем поступке, жалеть о нем.  Он понимал, что сейчас, она не может предугадать его реакцию, она не знала, что творилось в его голове, да и он, собственно, тоже. Этот Фобос был чем-то незнакомым для них обоих. Другим. Подойдя к Апате со спины, как всегда делал, когда прощался, бог обнял ее, убирая волосы с шеи богини, мягко прикасаясь губами к загривку, а после едва кусая. То поднимаясь выше, касаясь каждого шейного позвонка, то спускаясь ниже к лопаткам  скользя языком между них.  Он знал что, порождая в ней страсть – рисковал. Но кто же не любит риск? Наверно только сумасшедший или тот, кому есть что терять. Глупцы, стремление избежать ошибки это всего лишь еще одно проявление страха, а все остальное лишь отговорки. Фобос ненавидел прятаться за пустыми словами, это все  так невыносимо и безвозвратно погружало в омут лжи, который после не доставлял ни малейшей радости, оставляя мерзкий отпечаток досады смешенной с разочарованием.  Новая волна  страсти охватила их обоих, развернув ее к себе, мужчина зарылся пальцами в золотистые пряди любимой, с силой заставив откинуть голову назад, он беспощадно стал целовать ее шею, кусая подбородок,  насмехаясь, делая все слишком чувственно, словно не доводя действия до нужной кондиции. Напряжение росло, заполоняя все вокруг, казалось все  пропитано их  необузданной жаждой друг друга. Дьявол желал растопить ее, заставить умирать в своих руках, показывая тем самым что ни один мужчина,  не сможет желать ее так же сильно как он, ни один из тысячи очередных любовников, не доставит ей такого удовольствия от своей любви, как он. Ей не найти замену. Уж слишком она его любит. Слишком дорожит. А что касается Фобоса, то он этим умело пользуется. Сложно удержать ветреную женщину около себя, а если она еще является олицетворением всей лжи и порока, то это невозможно. Но он пробует, пытается, вновь и вновь выбирая самые разнообразные, порой самые жестокие способы одержания верха. Ему не жаль, нет, не жаль.  Она должна заплатить за все-то унижение, что приносила ему. Он должен отомстить, но как? Ответ столь же очевиден, как и его привязанность к ней. Подчинить, стать смыслом ее жизни, засесть в ее мыслях так глубоко как это только возможно, пусть даже она с другим, но на пике страсти она будет кричать лишь его имя, ошарашивая  этим, всех, кому, казалось, она принадлежала. И даже если ей больно, он не остановится, пока, наконец, не сможет быть уверенным, что эта женщина, принадлежит только ему, ему одному. А до тех пор, он будет ломать ее, будет ненавидеть и любить. Время придет, кукловод знает об этом, только осталось подождать. На это у него есть целая вечность и даже больше.  Лаская ее тело, он вызывал у нее транс, поглощающий все трезвое восприятие реальности. Все происходило словно в кино, так же отстраненно и  низменно, топя ее сознание в сладких муках. Контролируя каждое движение, он позволил очнуться лишь уже лежащей на теплом ворсе ковра, приятно щекотавшим  обнаженное тело. Приглушенный свет, доносившийся от единственного его источника, плясавшего сжигающими языками в камине. Легкий треск  огня сжигающего дерево. И тот самый, первый толчок, заставивший выгнуться ее тело. Фобос накрыл ее губы своими, проникая языком вовнутрь и начал исследовать просторы ее рта. Сейчас, мужчина не хотел слышать ярких, восторженных стонов супруги, лишь тот самый едва слышный трескот камина и сбитое дыхание.  – Я люблю тебя - прошептал одними губами бог, изучая ее тело руками, словно стараясь запомнить его каждый изгиб, каждую малейшую деталь его желанной Апаты.  Эта молочная кожа, пахнущая лепестками роз, сводила его с ума. Он любил каждую часть ее. Медленный вдох и такой же невыносимо медленный выдох, словно подстраивая движения под него, он продолжал дразнить ее. Мужчина испытывал дрожь, охватывающую все его тело, словно разлетаясь на миллионы клеток, переполняясь странным ощущением счастья. Это не то о чем мечтал, но оно было его и терять это  запретное порождение, бог  не собирался. Сердце бешено трепещет, готовое вырваться из груди, все рецепторы накалены до предела.  Двигаясь в неуловимом ритме…толчок…за ним еще один…всего лишь звук дыхания…безмолвный крик души…в нем читалось многое…любовь…боль…сомнение…искренность,…но уже никакого безумия…только нежность, чувственность. Ничего звериного, постыдного…лишь удовольствие, поглощающее с головой обоих.

Отредактировано Phobos (29-01-2013 15:23:26)

Бешеные удары сердца, смешенные с  застывшим в воздухе напряжением, сводили с ума, превращая неистового мстителя в нежного, любящего человека, закрывающего глаза  на всю ту боль принесенную супругой его ущемленному самолюбию. Гордость? Увольте, ее никогда не было у Фобоса, при всех своих недостатках, был еще и самый худший из них - возможность прощать абсолютно всё, как бы от этого не было мерзко. Он, скрипя зубами,  сжимая их до боли, стирая костяшки кулаков в кровь, но вновь и вновь выдавит из себя такое прогнившее заезженное «Прощаю», после чего все резко станет, как и прежде. Это обыденная жизнь, сидела уже поперек горла, ненависть, смешенная с любовью, создавала гремучую смесь, которая подобно атомной бомбе томилось внутри обоих супругов. Желание сделать больно или рвение быть нежным и ласковым словно котенок, постоянно сражались в беспощадной битве, вызывая всю палитру эмоций, демонстрируемых во время очередных ссор. Подчинение это лишь игра, единственное чего он всегда хотел от Апаты это понимания.  Хотя какое к черту понимание? Оно так несвойственно ей, она в жизни его не поймет. И плевать. Он вычеркнет этот пункт из своей многогранной жизни и создаст новый сценарий, такой который бы удовлетворил обоих, или же нет,  скорее только лишь бога страха. Рожденный эгоистом, альтруистом стать не сможет. Фобос легче разобьется в лепешку, но не сделает что-то без выгоды для себя. Даже сейчас, в этом прекрасном акте любящих сердец, было столько желчи и корысти, доступной лишь мужчине. А может лучше разорвать весь стереотип своего поведения и начать жить, так как хочется? Она должна быть ему благодарна, за то, что он до сих пор терпит ее и закрывает глаза на любые выходки. Резко мужчина остановился, смотря на нее, в бездонных глазах ее мужа проскользнули бесовские огоньки. Вон он настоящий Фобос, сорвавший весь контроль с себя,  сковывавший его сущность так долго. Рывком развернув ее, заставляя упереться локтями в ворс ковра, прогибая ее подобно мартовской кошки, рука скользнула по ее животу, межу грудей и длинные пальцы цепко охватили нежное женское горло,  заставляя себе  подчиняться. В очередной раз, проникнув в желанное тело, он с должной жестокостью сына Ареса, стал терзать его, изучая глубины ее естества.  Рывок за рывком, все  глубже, резче. Ощущения, испытываемые ими сейчас, были подобны американским горкам, виражи которых захватывали, вызывая дикий выброс адреналина  смешенного со страхом и бешеного удовольствия, от которого хотелось орать во весь голос, срывая его до хрипа, если конечно не до шепота. Тела подобно растянутой пружине были напряженны до предела. Нависая над ней, мужчина с каждым разом заставлял прогибаться ее все сильнее,  доводя до жутко неудобного  положения,  зная, что именно так они максимально сольются в единое целое. Становилось все слаще, жарче, волны дрожи блуждали между них. На лбу Фобоса появились легкие испарины, а сердце уже давно отплясывало чечетку.  Еще немного, еще чуть-чуть и он обнимет ее, прижимая к себе, зарывшись руками в ее пряди и станет медленно и так лениво перебирать их. Поцелует, скажет, что любит и заснет рядом с ней, дыша одним дыханием на двоих. Ее дыханием.  Вот он долгожданный момент, заставивший хищному рыку вырваться из глотки бога страха. Шумное дыхание, наклоняясь к ней, он нежно целует ее висок, наслаждаясь моментами полного единства.  Дождавшись, пока сердце успокоится, он мягко вышел из нее, лениво откидываясь на ковер, прикрывая глаза. Фобос улыбнулся, проводя пальцами по ее позвоночнику, притянул к себе, мягко и нежно шепча на ушко - я люблю тебя моя белокурая бестия. Прости за  ту боль, что приносил своими уходами. Мне нужна лишь ты, я ждал, пока ты это поймешь. И попросишь остаться. Я так хотел это услышать от тебя. Одно лишь слово. Не заставляй страдать нас обоих.  – едва уловимая улыбка проскользнула на губах мужчины.  Впервые явная недосказанность, назревавшая между ними уже долгое время, наконец исчезла, и можно было с облегчением вздохнуть. Кажется, жизнь налаживалась. Может они даже захотят завести парочку спиногрызов.  И превратятся в  обычную счастливую пару, о чем так мечтал бог.  Больше не будет никаких измен, ссор, расставаний – только теплая семейная идиллия. Фобос понимал, что это все так неправдоподобно и что такому не суждено осуществится. Но как же хотелось верить. А пока есть вера, нет ничего невозможного.

Боль это не то чувство которое испытывают влюбленные люди, проведшие прекрасные минуты страсти. Отвращение – не то, что должны они ощущать. И наконец, одиночество, не должно разбивать сердца, бившиеся когда-то в унисон. Вот так, в один момент, все может окончательно разрушиться. Хотя казалось, что должно все измениться, стать лучше. И вот, все  закончилось, даже не начавшись. Те слезы, что бежали по ее  щекам, та боль, от которой тряслись ее плечи,  неужели это все на что он способен. Пытаясь сделать лучше, стереть стену, выросшую между ними, стараясь осчастливить ее, он только все портит, создавая новые преграды. Он сломал ее, растоптал, уничтожил. Разве не этого сын Ареса добивался все это время? Сейчас она кричала от боли, захлебываясь в рыданиях,  все как он  и говорил. Все как хотел. Но почему же так больно? Словно тысячи ножей терзают израненное сердце Фобоса. Он же тоже живой, ему тоже бывает больно. Этого не видно, всегда маска, всегда ложь, отнекиваясь обрывками фраз, не желая говорить. Мужчина крепче сжал жену в объятиях, прижимая к себе. Он молчал, снова ….опять…Убаюкав ее в своих руках, мужчина бережно поднял на руки спящую супругу и понес в их спальню, укладывая на кровать. Прикрывая обнаженное тело любимой одеялом. Спи - едва прошептал бог, мягко целуя ее висок. Он знал, что сон это то, что ей сейчас необходимо, может именно он и поможет ей излечиться. Фобос знал, что тело во сне обязательно выздоравливает, но что касается души оставалось лишь надеяться.  Сидеть рядом, смотреть на нее, сейчас было просто нестерпимо больно. Кто бы мог подумать, что он доведет ее до такого состояния, что увидит слезы Апаты, что всегда гордо задирала голову, смешивая всех с грязью. Но нет, перед ним лежала, хрупкая, беззащитная женщина, которая устала бороться. Это порождало в его душе весьма противоречивые чувства, хотя он уже отвык чувствовать что-то конкретное. Ему хотелось защищать ее, оберегать ее сон, сделать, наконец, счастливой, любить так, как она на то заслуживает, но с другой стороны он презирал себя за всю ту боль, которую принес ей, не мог простить, что сломал. Супруга никогда не была для него игрушкой, он не вплетал ее в свои интриги. Считая, что все мерзкое, тошнотворное не должно порочить чистоту его богини. Мужчина знал, она не идеальна, знал, что во многом она слишком развратна, но это ее сущность и он любил ее, во всех проявлениях, желал лишь ее. Она его смысл, его жизнь – в чем он неохотно не раз признавался себе. И неважно насколько хотелось убежать, насколько хотелось все бросить, неважно как устал, он все равно вернется к ней. Все равно простит и поймет. Это не преданность, нет, не она. Любовь, иначе не скажешь, когда так слепо веришь и идешь по избранному пути, не зная, куда он приведет. Да и это тоже неважно. Лишь бы с ней. Когда-то давно, его удивляли все эти глупые мифы и сказки, в которых мужчины бросали все ради любимой женщины, умирали за ее честь. Он и подумать не мог, что подобное смогло бы произойти с ним.  С кем угодно, то только не с самим Богом страха. И как только это случилось, он начал винить мать, считая, что это ее глупые проделки, дабы наказать самоуверенного сына, показывая, что даже он подвластен силе чувств. Фобос не верил, что это надолго, борясь до конца, из последних сил против этого колдовского наваждения. Оно сильнее его, он пал, как и одинокий воин, оставшийся в пустыне, желавший жить, бросился к пленительному оазису и спил, да испил сполна эту горькую, но живительную влагу. Мужчина так долго боялся этого слова «люблю», избегал, стараясь заменить его другими словами. А после сдался,  подчиняясь, невольно признавая, что ему нравится это чувство. По –истине Апата великая женщина, что удержала его так долго рядом, что породила в нем такие чувства, что не снились самой Афродите. Запретные, прекрасные чувства. И пусть во всей вечности, что они провели вместе, было всякое, счастливых моментов, наверно, было все же больше. А что сейчас?, сейчас ничего не осталось. В какой-то миг ему стало мало, мало ее, мало того что у них есть, быть может это и звучит так эгоистично, но по-сути чистейшая правда. Хоть себе признаешься в этом неохотно. Хочется прикрываться благими намерениями и делать вид, что все устраивает. Но нет, это сложнее чем казалось. Да и ее слезы лишь показатель того, что у божественной пары не осталось уже даже этого. Заставив себя встать, мужчина открыл шкаф, доставая одежду. Хотелось побыть наедине с самим собой, дабы привести тот бушующий рой мыслей в порядок, хотя бы частично разобравшись в себе. Нужно было так много над чем подумать, выбрать, как действовать дальше. Понять что хочешь.   А здесь, когда все в комнате, навевает тоску, усиливая чувство вины, преследующее бога, это невозможно. Одевшись, он еще раз кинул на нее взгляд  и вышел из спальни, прикрывая дверь. Фобос решительно направился к выходу. Покурить, отвлечься, решить – вот краткий перечень планов мужчины.  Выходя за порог дома, на глаза сразу стала давить атмосфера, кромешная тьма и лишь один маленький фонарик, указывающий путникам дорогу. Усмехнувшись своим мыслям, Фобос сделал несколько затяжек, прожигая легкие едким дымом. Вкушая долгожданное спокойствие. За пределами дома, даже дышалось легче, словно прежние оковы пали и он был свободен. Докурив, бог страха продолжил всматриваться в ночной пейзаж, уговаривая себя вернуться домой. Еще пару минут, всего пару…- упрашивал сам себя, из-за всех сил цепляясь в этот пленительное ощущение свободы и какого-то неуловимого счастья. Но оно не продлилось долго. Впереди замаячила незнакомая фигура. Фобос прищурился, пытаясь узнать незнакомца который целеустремленно двигался на него. Должно быть, его сознание настолько расслабилось, что его чутье подвело. Все происходило слишком быстро, что он даже не сразу сообразил что произошло. Резкая боль, перехватывающая дыхание, заставившая согнуться.  Фобос пошатнулся, по его рукам стекала кровь,  опуская  глаза, он увидел кинжал, торчащий из него,  рывком вырвав его, он сжал рукоять в руке, другой плотно зажал рану на животе, пытаясь остановить кровотечение.  Мужчина не раз, был на войне и не раз его отсылали на опасные миссии, но он всегда возвращался целым, с легкими ссадинами и порезами, но ничего серьезного. Он знал, что бога убить практически невозможно и что это ранение, скорее всего сейчас же затянется, но этого не происходило. Его бросило в жар, белая рубашка, довольно быстро окрасилась в красный. Кое-как дойдя до двери, он зашел в дом, и тут же сполз по стене. Морщась от боли, он все же попытался встать, дабы вызвать врача, но не смог, тут же рухнув снова на пол, оставляя кровавые разводы на стене и ковре. Прикрыв глаза, Фобос сделал глубокий вздох, как же глупо умирать от какого-то жалкого ранения, он же Бог, тогда почему рана не заживает. Вспомнив о кинжале, что сжимал в руке, он перевел взгляд на него, с болью усмехаясь. Это был артефакт и не какой-нибудь, а сам кинжал Гелиоса, способный убивать богов. Силы довольно быстро покидали сына Ареса, с каждой секундой усугубляя положение. Фобос не мог думать, иначе обязательно догадался, что это явно подвох и кому-то выгодна его смерть или же он лишь повод?

Отредактировано Phobos (11-02-2013 18:39:03)

С того злополучного события прошло несколько недель, все это время они почти не разговаривали между собой, предпочитая часами сидеть у камина, греясь в тепле друг друга, избегая ненужных слов которые бы могли испортить момент.  Да и зачем они были нужны, все эти слова, разве не достаточно было сказано за все время? Разве мало поступков, которые, так или иначе, показывали всю подноготную их брака? Нет, сейчас слова это лишь пустой звук, который бы породил новую недосказанность, но зачем? Зачем начинать все сначала, когда все и так известно? Сейчас они понимали друг друга без слов, лишь взгляд, прикосновение, реакция тела и тихий гул сердец. Разумеется, у каждого из них остались свои заморочки,  каждый из них сейчас думал о своем, но они были едины, впервые за долгое время равное в вечность. Однако, среди всей этой идиллии было и  то что огорчало Бога страха, не давало покоя, заставляя раз за разом возвращаться в тот проклятый день, когда он едва не потерял все чем дорожил.  Особенно странной ему показалась реакция Аида, на заявления мужчины в его дворец, тот с мимолетным, едва заметным удивлением всматривался в силуэт уцелевшего бога, словно не ожидая такого поворота. Такое незримое, изменение в поведение Аида, могло ускользнуть от кого угодно, но только не от того, кто слишком хорошо знал повелителя подземного царства. В тот момент стало все ясно, Олимп здесь не причем, главным кукловодом был тот, кому всецело доверял сын Ареса, которому верил больше чем самому себе – Аид.  О своих догадках, мужчина и слова не сказал жене, которая всячески пыталась избегать малейшего упоминания об этом дне, должно быть для нее это было шоком, да и Фобос не хотел ее огорчать, заставлять переживать его заново путем возвращения воспоминаний. Он прекрасно понимал, что если она могла, то вычеркнула бы этот день из их жизни, переписала по новой, изменила бы все.  Быть может, она даже винит себя, хотя …об этом бог меньше всего хотел сейчас думать. Такой расклад явно не устраивал его, тогда зачем травмировать ее еще больше. Тяжело вздохнув, юноша крепче прижал к себе Апату, зарываясь носом, в копне ее золотых волос и прикрыл глаза. Твердо решая для себя в этот момент, написать новую историю их существования, изменить все к лучшему и для этого существует лишь один единственный способ, начать собственную войну, против всех, незримую, высокостратегичную, он решил, что о ней будет знать лишь он и тот круг людей, которым он позволил  это знать. Хотя, доверие, пожалуй, испытывалось только к себе, хотя и в себе мужчина порой начинал сомневаться. – Апат –едва слышно прошептал бог- роди мне сына – мягко развернув ее к себе, он с улыбкой посмотрел в ее глаза, поглаживая по щеке. – я хочу чтобы у него была твоя улыбка и твои глаза. – засмеялся, тихо и приглушенно. В его глазах отражались бесовские игры огня потрескивающего в камине, сложно было определить шутит сейчас мужчина или нет. Еще бы, глаза сына Ареса никогда не выдавали настоящих эмоций  их обладателя, только наоборот усиливали все догадки относительно того, что сейчас чувствует муж самого олицетворения вселенской лжи. Должно быть ей невыносимо трудно, жить с человеком, на лице которого не прочтешь ни одной эмоции, злиться он или шутит, опечален или взволнован, любит или презирает, лжет или говорит правду, этот бесконечный цикл можно продолжать, да имеет ли это смысла? Наверно, за все то невероятно долгое время, что они провели вместе, Апата так и не узнала о нем практически ничего, и в этом была его вина, мужчина никогда не говорил о том, что его беспокоит, о своих проблемах, предпочитая проводить вечера наедине со своим излюбленным виски или новой пачкой сигарет, полностью при этом погружаясь в раздумья. Раньше юноше казалось, что таким образом он просто защищает супругу от ненужных переживаний и стрессов, на самом деле же только порождал новую недосказанность. Может, настало время ей раскрыться? Показать то, каким он был на самом деле? Что пусть он  и холоден как вечные глыбы льда, но в его душе бушует вулкан, готовый вот-вот к извержению. Он  бы так хотел ей все это рассказать, но нужных слов как всегда не находилось. Как это сделать. Как начать говорить о том, о чем не знает ни одна душа, почему-то даже сейчас мужчина не мог быть с ней до конца откровенным. Оставались тайны, которые даже при всем своем желании навсегда останутся под семью замками запертой души Фобоса.   Не дожидаясь ответа, он притянул ее для поцелуя, мягко касаясь ее губ своими, слегка закусывая верхнюю, словно пытаясь сорвать с ее уст заветное слово «да», он знал что она согласна, она сама говорила, но тогда он умирал и был весьма неподходящий момент, а что если его богиня передумала. Тем более доверять ее словам не следовало, ведь сколько раз уже этот разговор вставал между ними, вроде бы соглашаясь, она тут же все переигрывала, а после она родила своих детей от другого мужчины, у Фобоса появились свои дети, и все улеглось. К вопросу об общих детях никто не возвращался. Но, сейчас, почему-то казалось именно тот момент, когда пора бы начать ворошить прошлое и забыть все старые обиды. Мягко оторвавшись, он заглянул в ее глаза, словно пытаясь понять, о чем она сейчас думает, тишина стала давить на виски, а сердце бешено трепыхаться раненной птицей,  изнывая от волнения.  Словно школьник, идущий в кабинет директора он ждал ее приговора. Помиловать или казнить, вот в чем вопрос…

Отредактировано Phobos (17-02-2013 13:42:03)