- Болота? Ну почему именно они, черт побери Зевсову задницу и его решение про болото! – Где-то вдалеке громыхнуло. Сидней закатила глаза. Ну конечно, как же без пафосных предупреждений и всё такое прочее. Никто, конечно, не знает, кто посылает полубогов на поиски, даёт пророчества и решает судьба цивилизации. А раз никому неизвестно, кто виноват, то пусть это будет Зевс.  Ему какая разница, во скольких грехах его обвиняет. Этот будет лишь один из сотен миллионов.
Топи были жуткими местами, от которых мутило безмерно, смердело нещадно и раздражало от одного только упоминания.
Ну почему не какой-нибудь Кипр или Лас-Вегас? Почему Джексону поиск в городе счастья и казино, а нам – в болотах?  Вот ведь змеюка проклятущая, куда заползла. Не могла что ли, как Горгона, поселиться в какой-нибудь лавке, продавать людям людей, яды и противоядия? Ненавижу я этих монстров! Сидней зарычала, и метнула один из своих ножей вдаль. Тот, пролетев несколько метров, с чавкающим звуков утонул в трясине. Сидней выругалась и продолжила путь.
Она действительно понятия не имела, куда идти. В руках у неё была палка, которой она пыталась прощупать тропку, но, честно говоря, она плохо различала, где есть кочка, а где трясина, и первая, и вторая были одинаково мягки. Девушка в очередной раз не угадала, и нога, обутая (правильнее сказать: «зачехлённая») в тяжёлый непромокаемый сапог, заканчивающийся где-то в пятнадцати сантиметрах выше колена, легко вошёл в зыбкое месиво.
- Я тебе говорила, что я ненавижу болота? – Сидней говорила отнюдь на сама с собой. Этот поиск был поручен и двоим: самой Сид и её хорошей знакомой Венере. Что странно, имя у этой девушки есть лишь римская интерпретация имени Афродиты, но мать у Морран – Геката! Сей незатейливый факт полнейшей иррациональности отца Венеры всегда смешил Сидней, как, в прочем, и отсутствие логики у первого. И сейчас на лице Иган расплылось некое подобие улыбки. Или ухмылки. Или оскала. Да, животного в девушке было больше, чем человеческого. – Так вот, я скажу тебе ещё одну вещь: я ненавижу придурков, которые травятся ядом Амфисбены! Из-за таких вот безголовых неразумных детей Афродиты, Гермеса, Гипноса и остальных ошибок мойр, включая и моего папашу с его миллионом радостных отпрысков, философия которых так похожа на философию радужных пони… - Сидней уныло скорчила рожицу и остановилась. В сапог немыслимым образом затекла жидкость и теперь озабоченно плескалась внутри. Горестно вздохнув, девушка приняла это как должное, но в мысленном блокнотике сделала заметку о том, что следует осушить все болота на планете.
Они шли уже довольно долго. У них не было ни карты, ни путеводной нити, даже GPS-навигаторы не работали в этой глуши. Сидней уже давно потеряла веру в этот их поиск. Они пересекли половину страны, что бы добраться до этой гадюки, но вот перед ними, когда им осталось совсем немного, выросли болота. Непроходимые и безобразные. И ни одного намёка на монстра.
Сидней прошла ещё два шага и остановилась окончательно. Она присела на какую-то корягу, что так удачно торчала из болота, и уставилась на Венеру.
- А может никто здесь и не живёт, а? Может нас специально отправили сюда, что бы мы, надышавшись этой вони, увидели какой-нибудь глюк, погнались за ним и сгинули в болотах. Я и не удивлюсь, если всё так и будет. Хотя… Ты же вроде не грешила?
Скромности в Сидней не было никогда, поэтому ей было не трудно задавать такие вопросы, и так же не трудно было дожидаться ответов на них. Девушка посмотрела в глаза Венеры.