Её дом прежде не был так обречённо пуст. Когда-то были времена, что замок был погружён в мрачное сонное настроение Гипноса, от него веяло смертями Танатоса, раздор и ложь были рядом из-за Апаты и Эриды… Да много было причин, из-за которых Олимпийцы не любили гостить в доме Никты и Эреба. Нет Мома, Кера, Мора, Онира, Немезиды. Никого уже давно нет в её жилище. Они выросли и повзрослели. Даже тот смертный сын её супруга вырос и окреп. Она не старела лицом, быть может, не старела и душой, но было что-то такое в груди, что не давало покоя.
Она уже не сможет с ними нянчиться. В голову Никты уже давно забредала мысль, что она бы была славной богиней семьи и брака. Это у неё в крови, в душе и в действиях. Но её место забрала Гера, никчёмна богиня, что только и делает, что калечит собственного сына, ненавидит любовниц мужа и толком ничего не делает. Из-за этого в смертном мире столько детей Зевса и столько проблем с ними.
Темнота окутала её с ног до головы. Богиня была не в настроении думать о чём либо, кроме самого плохого, дети не являлись, вели собственную жизнь, Эреб и вовсе умчался куда-то по невероятно важным делам в Лас-Вегас к Аиду, и ей ничего не оставалось, как меланхолично прохаживаться по саду, разбитому неподалёку от дворца. Лета текла не так уж и далеко, вопли из Тартара были слышны как никогда. Ещё бы чуть-чуть, ещё бы капельку семьи и всё было бы в порядке. Но нет, ничего в этом мире не будет спокойно, она уже который век выбирается в своё время на землю и ничего не видит. Люди стали жёстче, дети стали взрослее.
Никта не всплакнула, вовсе нет. Ей не было понятно значение слова печаль, стремление к меланхоличному забытью и прочие чувства, что всегда обуревают смертных. Но что-то такое неизвестное щемило в её далеко не добром сердце, что-то такое, из-за чего дышать приходилось труднее, а по рукам поползли нехорошее мурашки. Что-то случилось. Богиня поежилась. Он не любила ощущать такое, ведь это всегда предзнаменовало что-то весьма не положительное.
Воздух потеплел. Никта, повернув голову в сторону замка, присмотрелась. Всё было как обычно, разве что к ауре дом примешалось что-то ещё. Знакомое, домашнее, родное. Вот только опечаленное. Не теряя ни секунды, богиня растворилась в окружающей её тьме и через мгновение очутилась в просторном холле своего дома. Ноги сами понесли её в «детское» крыло дворца. Одна из дверей была распахнута. Никта, с неприсущими ей шумом и торопливостью, ворвалась в комнату, словно смерч над Морем чудовищ.
На своей старой кровати восседал её сын. Обыкновенно гордый и непоколебимый бог, сейчас он скорее был похож на выпавшего из гнезда неоперившегося птенца. В сердце богини вновь словно ткнули булавкой. Всё же нехорошее что-то есть. Богиня села напротив сына и положила руку ему на плечо.
- Ты так давно не был у нас, а когда пришёл, то я вижу не Танатоса, а разбитую и упавшую духом его копию. Что с тобой?
Она не умела жалеть. Просто потому что её саму никогда не жалели. Но она умела поддержать близких, она всегда пыталась это сделать, когда кто-то из членов её семьи вдруг чувствовал себя плохо морально или физически. Да, быть может она богиня ночи, но она ещё и мать. И эта роль всегда казалась ей важнее.