Когда стрелочка «вниз» на натертой до блеска панели слева от музы перестала так гипнотизирующе мигать и окончательно зажглась, зеркальные двери с тихим жужжанием плавно разъехались в стороны, пропуская блондинку в  тесную уединенность кабины, щедро залитую искусственным светом ламп. Эрато не в первый раз бывала в этом месте  и, быстро шагнув  в лифт уверенным, не лишенным плавного изящества, движением нажала верхнюю кнопку в длинном ряду ей подобных.  За спиной музы раздался тихий хлопок, и лифт с легким толчком поехал вверх, увлекая свою пассажирку на последний этаж отеля.

Довольно символично, что Деймос выбрал самый роскошный номер из всех имеющихся здесь  люксов,  с собственной оранжереей, разбитой прямо на крыше, с высоты которой открывался удивительный вид, становившийся тем притягательней, чем ближе подступала ночь.  Довольно предсказуемо, что за столько лет, он так и не обзавелся собственным жильем, предпочтя вести жизнь этакого скитальца. То тут, то там… и совершенно не поддается объяснению ее присутствие здесь.

Муза поправила длинную  светлую прядь, выбившуюся  из аккуратно уложенных мягких волн локонов. Единственная причина снова и снова  возвращавшая ее к Деймосу, была той самой, что заставляла ее саму стремглав мчатся прочь и страдать  каждый раз, когда Аполлон, найдя нужные слова,  убеждал ее  «побыть»  с Богом ужаса еще хоть немного.  И снова и снова она с тихой покорностью согласно кивала, стоило ему лишь только попросить, не смея отказать своему любимому божеству в его нелепой и сомнительной просьбе. Зачем ему все это? Что движет им? Какие цели? 

Коротко вздохнув, Эри резко повернулась и медленно проследила рассеянным взглядом свой тонкий силуэт в зеркальных панелях  кабины лифта.  По-эльфийски хрупка и нежная, Эрато способна была вызвать противоречивые чувства. С одной стороны, эти трогательно выпирающие косточки-ключицы, по-детски тонкие ручки и наивный, такой доверчивый взгляд, а с другой манящий и завораживающий смех, и вызов и усмешка на красивых губах.  Вся такая нежная, лучезарная, Эри могла стать  для любого мужчины, неважно бог он или человек, причиной постоянной головной боли, однако,  сама страдала сильнейшим недугом – безнадежно влюбленным сердцем.  И дело было вовсе не в том, что помощник Афродиты немного промахнулся или в том, что предмет ее воздыхания был далек и недостижим. Скорее Аполлону не нужен был вообще  никто. Капризный и избалованный, он воспринимал внимание и восхищение муз, как нечто вполне обыденное. Но даже полное равнодушие с  его стороны, не мешало Вдохновению любить его, трепетно и одержимо, как с яростным рвением фанатика  и слепой верой сумасшедшего. 

Пожалуй, из всех девяти сестер Эрато сильнее прочих была увлечена, неотступно следуя за своим кумиром, год за годом оставаясь рядом, в его божественной тени, терпеливо ожидая, пока Он, наконец, снизойдет одарить ее вниманием. Всегда ради очередной своей прихоти,  которую  Эра с готовностью исполняла… Вот как, например, и сейчас.

Зеркальные двери откатились в стороны, выпуская посетительницу из своего тесного плена.  Уже привычно знакомый длинный коридор. Небрежным движением с глухим стуком Муза скинула на пол туфли и пошла дальше уже пошла  босиком, тихо ступая по пушистой мягкости ковра, пока наконец, не подкравшись к  Деймосу сзади, закрыв глаза мужчине своими тоненькими ладошками, с тихим смешком, прошептала, подавшись на цыпочках вверх: - Угадаешь кто?

Отредактировано Erato (25-02-2013 23:14:47)

Любила ли она то время, в котором сейчас жила, находила ли все его возможности забавными, места полезными, а людей занятными? Научилась ли существовать в нем, подстроившись под его бешенный ритм, жестокий и беспощадный? Скорее нет, чем да. Это было не ее время: слишком шумное, слишком быстрое, слишком… неромантичное? Все эти люди, лишенные напрочь лишенные хоть какой-то фантазии, свой главной целью сделали погоню за карьерой, материальным благом и попросту деньгами, задвинув нежность и чувственность далеко на второй план. В этом мире уже не писались любовные стихи, не сочинялись сонеты, трепетные рассказы  уступили место откровенному чтиву, сделав запретное доступным, тем самым лишив его притягательности.

И музу это огорчало. Лишь  узкому кругу людей по прежнему требовалось Вдохновение чтобы творить и созидать, остальные же не заморачиваясь предпочитали идти путем наименьшего сопротивления.  Муза точно знала, где ей всегда будут рады… Художники, поэты, единицы талантливых писателей сейчас были не в счет.  Здесь ей тоже были рады… Она тихонько улыбнулась,   забыв что еще недавно снова была зла на Аполлона за то что он опять и опять отсылал ее  к Деймосу.  Эрато тысячи раз предпочла остаться подле Аполлона, купая того в моей своих любви и обожания,  уже и не лелея надежду, что он обратит на нее свое внимание. Она привыкла к малому: его голосу , улыбке, столь знакомым рукам и этим странным просьбам, противиться которым было для нее выше возможного. И каждый раз, когда ее кумир просил об услуге, она не понимала зачем все это, какой толк Аполлону в этом? И лишь короткий ответ: «Ему плохо, одиноко. Его никто не любит. А ты сама нежность, ты сможешь скрасить его грустное существование так, как ты бываешь со мной». Хватило, достаточно.   Принять, что от ее любви отказываются было больно, но представить, что в мире есть кто-то лишенный ее вообще – тоже тяжело. Эрато не стремилась изменить жизнь Деймоса с ног на голову, да она бы и не посмела, Муза просто вошла в его мир и хотела чтобы и у него была хотя бы малая толика того, что Эрато так щедро дарила Аполлону. Уже не только потому что об этом было упрошено, уже потому что это было бы честно. Нежность она  для всех, без исключения.   А потом она тихо исчезнет из его жизни, так же неощутимо как когда-то сюда пробралась, встречая на своем пути ухмылки и холодное равнодушие. Когда она его покинет, Темный Бог не будет таким одиноким. Но это не сейчас. Потом, еще не сегодня.

– Эрато, моя дорогая Эрато. – Я не твоя, пронеслось в голове белокурой прелестницы. Я только его. Слышишь, я только  его. Я не могу быть твоей, невозможно, нет…  Эрато прикрыла глаза, слегка затаив дыхание, стоило лишь только Деймосу взять ее ладошки в свои руки. Нет, она не боялась, хотя и была уверена, что ей не сделают больно. Просто каждое движение Мрачного Дея было до боли ей знакомо. В его обожании Эрато видела себя в своей безответной любви к Аполлону. Муза кротко вздохнула. Несправедливо! И в ту секунду, когда Деймос повернулся к ней,   на губах ее играла полуубыбка, нежная и манящая. Риа  вскинула взгляд на мужчину.

– Я так рад. – Тихонько смеется, слегка касаясь пальцем его губ, призывая не продолжать дальше. Еле заметно качает головой. – Ты же знал, что приду. Я ведь обещала, - сжимается в его руках, уклоняясь и подставляя для поцелуя шею, по обыкновению прикрывая глаза. Слишком много в них всего, в этом взгляде, в его глубинах.

Отредактировано Erato (06-03-2013 23:51:16)

Еще не любит, но уже не равнодушна. Еще не привязалась, но все же стоит здесь сейчас по доброй воле. Ей никто не мешает уйти, но  одного взгляда в глаза Дея хватает, чтобы остаться. Все еще злится на Аполлона, но уже достаточно переживает, чтобы не оставлять Деймоса одного. Это так не похоже на нее, но вместе с тем это она сама. Стоит здесь, посреди комнаты,  утопающей в приглушенном свете ламп, и  отдает свое тело на волю чужих рук. Они не такие нежные как у Аполлона, но в них куда больше  тепла для  бедной Эрато, чем во всей лучезарной улыбке ее избранника. Он ее не любит, никогда не любит и вовек не обратит внимание.

Риа не смотрит на Мрачного Бога, его шепот раздается над ее кожей, а губы чертят дорожку по коже, не сокрытой легкомысленным платьем. Кому она врет?  Эрато давно уже нашла тайное удовольствие в своих визитах  Деймосу, но ни за что бы не призналась в этом и самой себе.  Она любила Аполлона всем своим существом, отдавая свое чувство без остатка, без намека на взаимность, но Дей с его неловкой влюбленностью трогал ее до глубины души. Его робкие жесты, трогательное касание ее кожи, обволакивающий шепот. Она ему нужна по-настоящему,  это убивало. Без ножа, медленно и мучительно. Думать об одном, и проводить вечер в объятиях другого. Ну почему Деймос не Аполлон, или почему она не может проникнуться к ему чем-то большим, чем просто симпатией, как к самому большому из встреченных ею одиночеств? Если бы он только не говорил о своем чувстве вслух! Она не показывает ему глаз, чтобы он не увидел в них боль, отчаяние от того, что никогда она не услышит этих слов от своего кумира. Никогда.

- Забыл? – Темные ресницы затрепетали и взметнулись вверх, - ты врешь мне, ты нарочно, я знаю, ты не мог забыть. - Во взгляде, обращенном на Мрачного бога нет ни тени укора, она смеется. – Так ты не ждал меня? И я могу уйти? - На красивых губах мерцает улыбка, а голос как тихий ручей стелется по комнате, протекая между ней и Мрачным Богом. – Я тебе не верю, - легкий поцелуй на щеке и в огромных глазах Эрато,  обращённых на Деймоса только один вопрос, беззвучный и такой жестокий:  «Почему Он  не Ты?»  Но видимо счастье не для нее, ее удел совсем иной. Кому какое дело до чувств  Эрато?   Муза вздрогнула, когда острожные пальцы прошли вдоль по ее спине, нарисовав на коже сквозь тонкую ткань платья незримый узор. По  рукам пробежали мурашки, а ладони  сами по себе коснулись лица Деймоса.

- Что? Я слушаю, - тихонько отозвалась белокурая прелестница, - я ловлю каждое твое слово, - тихий шепот как шелест осенних листьев на ветру, но Деймос расслышит. Кроме них в номер нет больше никого. Риа развернулась к окну, увлекаемая  руками Мрачного Дея, - я вижу. Этот город, он похож на тебя, - она обернулась к мужчине, снова коснувшись пальцам его губ, - такой же мрачный, манящий, одинокий, он такой же как ты, - она не хотела обидеть, просто говорила что думала. 

You touch my hand,
As colours come alive in your heart and in your mind.
I cross the borders of time
Leaving today behind to be with you again.

- О чем ты меня просишь? – С замиранием смотрит, ловит каждый жест, внимает словам. – Нет! Не надо! – Внутри словно что-то оборвалось, так больно. Она никогда не услышит ничего более искреннего, чем слова , подаренные ей Деем. От того и вдвойне больней. – Пусть никто не узнает, я приду, стоит лишь тебе только позвать, слышишь? – Соскальзывает на пол, всматриваясь в глаза Мрачного Бога, - пусть они не узнают, я буду рядом, - перебирает руками короткие пряди волос, окутывая мужчину мягкостью своего голоса, - не надо никого, слышишь? – Больно. Дыханье тяжестью повисло в легких, проклинает себя на чем свет стоит и их тоже. Обоих. За что они с ней так? Нечестно. Хочется стремглав помчаться к Афродите и упросить избавить ее от этой агонии, чтобы забыть все свое помешательство на Аполлоне, чтобы не видеть это слепое обожание во взгляде Деймоса. - Не надо предложений, ты о них потом пожалеешь,- с тихим вздохом прильнула к Дею, обвив руками шею мужчины,  – никого не надо, - шепчет сама для себя, как заклинание, словно умоляя Деймоса взять свои слова назад.

Отредактировано Erato (12-03-2013 01:35:53)

I drift away to a place,  another kind of life
Take away the pain,  I create my paradise
Everything I've held has hit the wall
What used to be yours isn't yours at all

Молчит. Пытается найти те самые правильные слова. Но уже знает, что не отыщет. Потому что все неверно, неправильно… Все, что она сейчас скажет, все равно одному из них сделает больно. По-другому нельзя, невозможно. Кто-то обязательно пострадает. И от этого еще тяжелее. Уже не изменить. Обрывисто выдыхает, и тонкие пальцы соскальзывают с шеи Деймоса, словно  плетьми свисая по обеим сторонам тела. Худенькие ручки, как веточки плакучей ивы, хрупкие. Белые ладони запутались в складках прозрачного платья, легкого и невесомого, как и ее погасшая улыбка. Она виновата. Врет себе, что безразлично, но сознает, что уйти будет трудно, даже если Дей прогонит. Привязалась. Пытается убедить, что это не так уж и важно и снова ложь. Как жестокая шутка ее кумира, утомленного ее вечным  обожанием и одержимого спасением темной души Деймоса. Ей не  стоило соглашаться, не нужно было приходить сюда.  Никогда. Ни разу…  Поздно. Сердце, облитое солеными слезами музы, ощутимо сжалось, больно кольнув.  Ей говорили, что сердце огромно как океан, оно либо тихо любит, либо люто ненавидит. Оно великодушно,  может полюбить из жалости, способно слепо утонуть  в своей одержимости и умирать от безнадежности.  А сердце Эрато как тысячи соленых капель под тонким покрывалом отчаяния, под легким бризом сожаления… Ей жаль, наверное, больше чем когда-либо. Но поздно.  Нежные пальчики теребят кромку белой пены шифона. Тонкие ручки еле заметно дрожат. Молчит, не знает что сказать. Вернее, знает, но не хочет. Зачем? Пусть лучше так, а выдать свою тайну, что гложет ее душу, Эрато, возможно, найдет силы сказать и позже.  Вздохнула, на короткий миг прикрыв глаза. Перед взором на мгновение оказалась цветущая поляна, точь-в точь как та, на которой так искренне резвилась Эрато с сестрами. Зеленые сочные травы под ногами, и яркий ковер из цветов, и тонкая змейка серебряного ручья, идущая  в полукруг поляны. Нежный аромат цветов щекотал ноздри, мерное жужжание пчел ласкало слух, ласковый ветерок трепал ее волосы, и теплый лучик солнца на мимолетно прикоснувшись к коже… Солнца… Вздрогнув Эра вернулась мыслями обратно, в роскошный гостиничный номер на последнем этаже. В большой комнате с приглушенным светом ламп все так же гнетущей паузой висела тишина. Звонкая, почти что оглушающая.  Казалось каждый думает о своем, оттягивая момент, когда нужно будет что-то сказать и даже не спешит встать с пола. Картинка в номере застыла как в «стоп-кадре».   А за толстыми стеклами окон все так же бурлила всеми красками ночная жизнь.

Oh, he's under my skin, just give me something to get rid of him
I've got a reason now to bury this alive another little white lie
What you had didn't fit among the pretty things
Never fear, never fear I now know where you've been
Braids have been un-tied ribbons fall away
Leave the consequence my tears you'll taste
Falling apart and all that I question
Is this a dream or is this my lesson

Тихо вздохнув,  Эрато перевела взгляд со своих пальцев, бездвижно застывших с зажатой в кулаке кремовой тканью, и  медленно подняла взор на мужчину.  Мрачный, одинокий, холодный… вот каким она увидела его муза в первый раз.  В глазах Деймоса словно застыли вся скука и холод вечности, беспросветная  бездна отрешенного одиночества и леденящей кровь жестокости. Жестокий, злой и темный, беспощадный и  неумолимый. Он не заслужил света, лишь только покой…Златовласая  Эрато качнула головой, еще раз спросив саму себя, что держит ее рядом с этим мужчиной? Они такие разные, совсем непохожие.  Лед и пламя, дождь и зной, темное и светлое.  Никто не идеален, но значит ли это, что можно платить жестокостью на злость? В глазах музы проскользнуло отчаяние, Эрато ясно поняла, что будет стоить для нее правда.  Она не сможет ее сказать. Не здесь и не сейчас. Она не такая как Аполлон и не в силах играть на слабостях. Ее удел  совсем иной, да и сам Бог Солнца просил ее совсем не об этом. В ней слишком много света и нежности, чтобы не делиться ими.  А в Деймосе слишком много темноты, беспроглядной пугающей и манящей. Муза медленно подняла руки, коснувшись ладонями лица мужчины,  на красивых губах играла улыбка. В ней слишком много света и тепла. Вглядывается в его глаза и хочет прогнать оттуда эту темноту.

-Никого и не будет. – Он уже есть…. Проносится в голове. Проводит пальцем по щеке, нежно, трепетно, ловя уже теперь каждое слово. И чувствуется себя виновной, что не Деймос, а тот, другой живет в сердце бестолковой музы, играет с ней, прогоняет прочь, не любит, лишь играет. А она? Она все ему позволяет, в слепом обожании лишившись глаз и слуха. – Только ты и я. Но все должны знать. Чтобы никто не посмел, не посмел и подумать что… - грустно улыбается, не в силах назвать правду. Если бы он только знал… Перед взором возникло лицо Аполлона, красивое, но лишенное чувства. Бог Солнца любил только себя.  А она все равно шла за ним. "Он тебе больно делает. Сердце твое к черту разбивает. А ты все равно видишь в мечтах себя вместе с ним." Быстро моргнула, прогоняя непрошенную слезинку. И водит пальцами по щеке мужчины.
– Послушай, это должно быть нечто большим, чем просто визиты. Я хочу, чтобы ты была моей. Слышишь? – Непроизвольно он сильней сжимает ее плечи. Почти больно, но в сердце еще больней. – Моей и ничьей больше. – Еще сильнее сжимают плечи, но все-равно она  не сводит глаз с лица Деймоса.  Есть что-то такое в его взгляде, что не дает ей отвернуться, разорвать ловушку. – Не иногда. Всегда. Понимаешь? – Всегда, как бы она хотела быть всегда только с Ним, но, увы, невозможно.  Эрато грустно улыбнулась. Я не буду ничьей...  Сама виновата.  Больно, в сердце, до слез. Оно больше не бьется, оно рассыпалось в тысячу мелких осколков, упав на самое дно ее души, переливаясь там в лучах ее внутреннего свечения, отражаясь на дне голубых как ясное весеннее небо глаз Эрато.  Она не сможет причинить никому такую же боль.

- Ничто не вечно под этой Луной, - тихо произнесла Эрато, и мелодичный музы голос на мгновение затих, - ты сам знаешь, как изменчиво время,  но разве сейчас я не с тобой? Разве не прихожу каждый раз как ты позовешь? Я рядом и всегда буду, чего тебе еще не хватает? – Как много темноты и мало света.  – Ты делаешь мне больно, - но не так  как Он,  не надо… - пожалуйста, Деймос. – О чем-то просит своим мелодичным голосом, смотря в глаза Мрачного Деймоса и до ужаса боится  не увидеть в них прежнего обожания. Привязась…

My Heart is Broken
I will endure till the end of time
Torn away from you

Ложь, кругом и всюду. Всем друг другу лгут, отчего же я взяла, что сама не буду? Откуда взяла, что я честная и правильная? Отчего решила, что смогу делать вид, будто не знаю причины всего этого? Что смогу притворятся, что не понимаю его настоящего? Что все хорошо, все отлично, что так и должно быть…? Но это все ложь, игра фарс. И я лгу… не потому что так хотел Солнечный Мальчик, а потому что не знаю как поступить теперь.

Печально вздыхает, пряча глаза в сторону. Не надо смотреть, не стоит видеть. Там слишком много чувств, противоречивых эмоций. Она и сама в них запуталась, едва-едва сознавая, которые из них правильные и такие ли они, каким кажутся?
 
Прости меня, слышишь,  пожалуйста! Мне жаль, правда жаль. Больше чем возможно себе представить я сожалею о том, что происходит, но не обо всем,   что было…Я не знаю, как смогу объяснить тебе все свои мотивы и оправдать поступки, ты просто прости, знаю, что уже слишком поздно пытаться что-то изменить, да и не получится…Я так виновата… Мне не стоило. Я не такая, как он, не такая… Не нужно! Зачем? Это подло…

Острые коленки утопают в толстом ковре цвета жженой карамели. А светлая головка клонится еще ниже, скрывая замешательство и смятение на таком выразительном лице. Кукольном лице музы, где все эмоции как открытая книга так явственно сменяют друг друга, что без усилий можно прочесть их смысл, если знать, где читать. Она расстроена, потеряна, в печали… Пытается вернуть былую непринуждённость, но отчетливо видит, как приближается начало конца…и не получается улыбнуться, не выходит. Больно. Упрямо смотрит на свои сцепленные на коленях в замок тонкие ладони, на хрупкие запястья и ощущает отпечатки его пальцев на своих плечах, такие жесткие и холодные. Если бы можно было коснуться вечности, Эра знала с чем для себя могла бы ее сравнить…Но даже вся пустота Вселенной меркла перед ее отчаянием.

- Замолчи, слышишь, замолчи. – Чуть ли не умоляет он. Эрато слышит  это в его голосе, чувствует это взгляд по коже.  – Не надо глупых фраз о времени, о луне, не надо. Замолчи.  - Не зная, что сказать, Муза  просто сидела и молчала, проглатывая слова невпопад. Ненужные фразы и странные объяснения. Луна, небо, звезды, вечность – все это утратило свою привлекательность свой смысл, вернув на первый план простое.. И не  о времени хотел услышать Деймос, не о предопределенности. Но то, что так жаждал получить Мрачный Дей, было уже отдано другому…Вздрагивает, как от сквозняка, словно со стороны повеяло холодом, зябко передёргивает плечами и поднимет голову, попадая глазами под цепкий и пристальный взгляд темных глаз Мрачного Деймоса. Изучает рассматривает, как букашку на булавке перед препарацией. Как зверька, приговоренного на смерть без права помилования. На мгновение показалось, что он обо всем догадался, и стальные тиски сжали сердце блондинки, обронив глыбы льда в душе и липкий комок в горле. Стоит и хлопает глазами как кукла, не зная то ли бежать, то ли оправдываться. Красивая, глупая кукла… Ненужная кукла… Резко вдыхает. –Деймос,  я хотела…

- Извини.  Извини, Эрато, - отходит, обрывая эту часть разговора, и вовсе не видит, как Эра в немом отчаянии закрывает лицо руками, как поникли ее плечи и на ресницах блеснули  слезы. С каждым словом становится все сложней, и все больше кажется, что молчание – единственный выход, чтоб не затянуть этот узел еще туже, повязав их вместе: Аполлона, ее и Деймоса, Деймоса, Аполлона и ее. Медленно встает на ноги, топчась босыми ногами по ковру. Привычно, как сложно ей будет от этого отвыкать. С нежностью и пониманием смотрит на спину бога, протягивая руку вперед, но так и не  решаясь коснуться его пальцами, - я… я - замялась, растеряла все слова, что хотела попытаться сказать. И все потому что и сказать-то сейчас нечего. Прижала руки к груди, будто пытаясь унять боль в груди,  изгнать  эту ноющую пустоту из сердца, чей свет даже сейчас был как маяк для мрачной темноты, для Дея.  Светом. Теплом. Надеждой. Она готова была отдать ему все, что он хочет, но Темный бог желал того, что подарить Эрато была не в силах.

- Чего тебе еще не хватает? Чего, скажи мне, Эрато, и я достану это. Что только попросишь.  Я готов подарить тебе весь мир, всего себя. Олимп. Ты хочешь Олимп? Все воды Стикс? Что ты хочешь, Эрато, попроси. – Не верит своим ушам, качая головой. – У меня все есть, не надо правда, это лишнее, поверь. – Касается его плеча, в  тот самый момент, когда мужчина оборачивается к ней лицом. – Мне ничего не нужно, кроме того, что я имею сейчас, слышишь? Я муза. Мне не нужны ни Стикс, ни Олимп. Я Муза и мне нужны свобода и чувства. Вот то, в чем я нуждаюсь, и это все у меня есть, - пытается улыбнуться, легче легкого коснуться ладонью щеки Деймоса. Он же пошутил, ведь правда? Зачем ему идти против  заведенных порядков ради нее? Это всего лишь шутка. С нежностью ловит его взгляд, и понимает что не может видеть его таким.. уязвленным…

- Хочешь, я принесу тебе голову Зевса? Голову Аида? Аполлона? Я принесу тебе его сердце, чье угодно сердце, только попроси. – Чуть ли не мольба слышна в голосе. – Я сделаю все ради тебя, слышишь? Все.- Вздрагивает как от удара плетьми по груди, как от предательской пощечины, резко отступая на шаг назад. – Аполлона? – Непослушными губами выговаривая такое священное имя, отказываясь верить в серьезность намерений Мрачного Деймоса. -  Ты хочешь принести мне сердце Аполлона?! – Прозрачная слеза скатилась по бледной щеке златокудрой Эрато. – За что ты так со мной? Зачем ты так?

I pull away to face the pain
I close my eyes and drift away
Over the fear that I will never find
A way to heal my soul
And I will endure till the end of time
Torn away from you

Протянутая к Деймосу рука  тихо опускается вдоль тела музы, медленно, как в обратной перемотке, тонкие пальцы путаются в легкой ткани шифона, из приоткрытого рта вырываются прерывистые вздохи, а в глазах немой испуг, неверие, страх. От одной только мысли, что с Аполлоном по ее вине может что-то случиться, становится дурно.  Стоит только подумать, что его может не стать, как внутри все обрывается, оставляя после давящую боль. Тупую, пульсирующую, подчиняющую себе всю Эрато…

- Нет! Прошу тебя, не надо! Только не его!!! – Подбегает к Деймосу, хватает его за руки, с силой сжимает тонкими пальцами запястья бога, пытается поймать его взгляд. Заглянуть внутрь, увидеть … что? То, что она видит на дне темнеющего взора Дея, заставляет ее опустить его руки и отступить назад. Он не шутит. – Ты с-серьезно? – Прижимает пальцы к собственным губам, отворачиваясь к окну. За высоким стеклом так же,  как и минуты назад все та же панорама: ночной город, шумный, темный, мрачный… мрачный… одинокий.. такой же станет и она, если однажды ее взгляд не найдет лицо ее кумира. Стирает тыльной стороной ладони слезы, размазывая их по щекам. – Деймос, я умоляю тебя, не делай ничего с ним, не причиняй боль! – Всхлипывая отходит назад. Шаг, другой, третий, пока, наконец, не упирается спиной в толстое стекло высокого, во всю стену, окна. – Я умру, если его не станет…Он смысл моей жизни. Слышишь? Я люблю его… - закрывает лицо руками, еле различимо шепча в дрожащие ладони, - прости меня….

Отредактировано Erato (01-05-2013 17:17:52)