Когда нет бумаги, я пишу на песке, вывожу ровные строки пальцами. Прибой стирает слово за словом, уносит буквы, целуя обожженный солнцем песок. А в душе я плачу, потому что это прекрасно. Я всегда плачу внутри, когда вижу красоту достойную слез. Но никогда не трачу воду зря. Настоящие, соленые, отвратительные, они понадобятся мне рано или поздно. Слезы. Я помню их вкус, я знаю, что у них есть звук, но не понимаю, почему они такие ненастоящие.

Папа, скажи, ты умеешь любить? Не по-взрослому, не телом, ты умеешь любить, как это делают дети, и если да, то объясни мне как. И если ты можешь, расскажи хотя бы немного. Папа, я запуталась. У меня в голове мысли дельфинами, у меня в голове ни одного готового шаблона для решения этой задачи.
Море накатывает на берег, обнимая мои пятки, море слизывает только что написанные строки. Море не умеет тонуть, но я тону в море своих сомнений. Увы, не эта цель является основной, не ей суждено разрешиться. Море тонет в море. Море не хочет тонуть. Когда я пишу о любви, я думаю, что это не только пачка презервативов под подушкой и не стандартные фразы про сексуальную задницу. Я знаю, что любовь это не размер груди или члена, ее не изменить хирургическим путем и не потрогать руками, не заставить встать лаской губ. Её не возбудить, если её нет, но ты не отвечаешь мне.

Папа, бабочка может дышать смолами и сколько дорожек нужно ей, чтобы умереть? А сколько нужно, чтобы убить любовь. Скажи, папа, ты ведь не любишь мою мать? я не хочу, чтобы любовь была такой жестокой и грязной. Я не хочу резать людям кожу, чтобы накормить своего ребенка. и ребенка тоже не хочу.
Мама считает, что женщину украшает сентиментальный бред и красивая одежда, ровная осанка и макияж. Мама говорила, что пускать в постель шелудивых псов плохо. Мама говорила, что я шлюха. Но я не спала с псом, я занималась сексом с человеком, дарившим мне наслаждение и покой. Рядом с ним я не боялась, что ночью мои куклы придут за мной. От него пахло жизнью, улицами, от него пахло недавно выкуренным косяком и раздражением. Это самый восхитительный запах в мире, ей не понять этого никогда.

Я смотрю на воду, вода смотрит на меня. Его глазами. Я не знаю, когда он оказался рядом, сколько слизанных прибоем строчек видел. Не знаю и не хочу знать. Я поднимаю глаза, чтобы вспомнить. Его. как все было. Я хочу спросить: зачем. я хочу сказать: он не изменился. Я хочу добавить, что я очень. То ли изменилась, то ли рада видеть. Но вместо этого я просто смотрю. Могла бы притвориться, что удивлена, что не ожидала тут увидеть, что я ухожу или просто не заметить. Я столько всего могла, пока море ни показало мне его. Воспоминания, он несет в себе жизни: мою и его. Порознь и вместе. Я хочу вспомнить, понять. Что между нами общего? Насколько я изменилась. Я хочу услышать, что он ненавидит меня и не хочет видеть. Хочу сказать, что тоже. А в следующую секунду уже не хочу. Я могу засмеяться и не могу. Слезы внутри высохли. Красоту затмила реальность его появления. Он и тогда сломал мой хрупкий мир, когда впервые вошел в мое тело. Он поставил под сомнение реальность чувства и доказал страстную силу секса. Он открыл мне новые грани, но не закрыл старые. Был снаружи, пока хаос разрушал изнутри. Я благодарна, а он...закрой дверь в прошлое, я хочу послушать тебя сегодня. Здесь и сейчас.

Мне кажется, ты шум прибоя в моей голове. Такой же отчетливый, такой же непонятный. Мы говорили на разных языках так долго, мы будем говорить на них еще сколько-то лет, а может быть никогда не перейдем на один. У тебя такая разбитная жизнь, а у меня все мысли где-то впереди, на финальной точке, я тороплюсь скорее рвануть вперед, потому что мое детство прочно засело у меня в голове. Я не взрослею, старею, но не взрослею. Я и в пятьдесят буду такой же неугомонной занозой. Отец никогда не сможет назвать меня рассудительной девочкой. Все мое мировосприятие построено на порывах. Я хотела быть с тобой, я хотела спать с тобой, я хотела, чтобы ты ушел.

Отредактировано Astrid Fonbisher (26-02-2013 10:03:47)