Каждый, кто хоть немного знал Летицию, с уверенностью заявлял – характер у девушки на редкость паршивый. Тайной это не было и для самой Летти, да и скрывать этот факт от окружающих она никогда не пыталась – очень помогает держать лишних людей с их проблемами подальше от границ хрупкого внутреннего мира. Больше всего Летиция любила разрушать чужие мечты. Это было столь же просто, как сложить два и два. Приютские дети в большинстве своем никогда не отличались богатой фантазией и оригинальностью, а вот характер у некоторых был похуже, чем у Голденблат. Но, несмотря на все это, Летиция умела мечтать. Правда, помалкивала и вслух она продолжала заявлять, что все это детские шалости и глупые надежды. Первые несколько лет мечты девушки ничем не отличались от остальных и крутились вокруг семьи. Вот только чем взрослее она становилась, тем дальше они от нее удалялись. Мечтала Летиция всегда со вкусом и по-крупному. Но даже ее фантазии никогда бы не хватило на тот сюрприз, который, в конце концов, ей преподнесла судьба.
Летти перевела взгляд с чистого голубого неба на спину своего провожатого. Девушку до сих пор не покидало ощущение того, что ее просто разыгрывают. Надо сказать, что довольно глупо и неправдоподобно, но ведь что бы и такое выдумать это надо еще сильно постараться. Убедить Летти  всегда было непросто, особенно в то, что выходило за грани ее понимания и знаний. Летиция верила лишь в то, что можно было пощупать или увидеть собственными глазами. В этот раз не помогли даже козлиные ножки с рожками. Она до сих пор боролась с желанием проверить их на прочность, но отчего-то была почти уверена, что хромающий юноша будет против. К счастью, сатир ковылял впереди, не догадываясь о помыслах Летти, и оживленно рассказывал о лагере, пользуясь тем, что в столь ранний час на улице были они одни. Слушать его девушка не слушала, зато с каждым словом все отчетливее понимала причину столь подозрительной улыбки Майло и его упорное нежелание сопровождать девушку на пути в новый мир.
После столь необычного знакомства и попытки убедить девушку в правдоподобности их слов, хитрый змей сбежал сразу, как только смог. Уже тогда Летти показалось это подозрительным. А теперь она понимала, что наученный горьким опытом, Майло просто не желал переживать это снова, ибо точно знал, что заставить ее провожатого хоть немного помолчать достаточно проблематично. А скорее просто невозможно. Летти печально вздохнула, поправила лямку спортивной сумки и продолжила сверлить спину сатиру, отгоняя от себя одну навязчивую мысль.
Кажется, именно так художники изображают на своих картинах чертей.
Сердца взрослых никогда не покинет сокровенное желание приобщить подрастающее поколение к прекрасному. Был такой период и в стенах приюта, где жила Летиция. То ли сама администрация, то ли просто добрые люди, преподнесли в подарок детям целую стопку картин. И все были счастливы. Вот только счастье у всех длилось по-разному. Подрастающее поколение уже в тот же вечер завело новую игру «Оставь свой след в искусстве» и к концу третьего дня сотрудницы приюта окончательно сникли. Назвать это искусством у Летти язык не поворачивался, ибо в большинстве своем это было похоже на хаотично пролитые на холст краски, да рисунки к заданиям из учебника по геометрии. Но кто она такая, что бы оценивать то, о чем ничего не знает?
Правда, были среди них и другие. Эти скорее вселяли желание поскорее завернуть картину в ткань и спрятать подальше. А лучше и вовсе выкинуть. Уже к концу недели все картины были сняты и стены приюта вернулись к своему прежнему облику. За исключением одной. В кабинете директрисы до сих пор красовалось большое полотно, наводящее легкий ужас как на совсем маленьких жителей, так и на подростков. Именно на нем и были изображены козлоногие и длиннохвостые собратья ее провожатого, с кровожадными глазами, да еще и вооружившиеся большими вилками.
Летти недовольно повела плечами, осматриваясь по сторонам и пытаясь сообразить, куда они все-таки направляются. Они как раз свернули в длинный узкий переулок, отделяющий главную улицу и площадь автовокзала. Голденблат поморщилась. Любительницей автобусов она никогда не была и не горела желанием трястись в нем два часа, направляясь неизвестно куда и непонятно почему. И тем не менее она обещала дойти до конца. А это было не то обещание, которое можно внезапно «забыть», развернуться и уйти.

Лагерь. Как много в этом слове. В их приюте летнего лагеря не было. Было какое-то недоразумение, которое администрация гордо величала «пансионат». Находился он где-то в горах, окруженный редкими лысыми сосенками, да с небольшой речкой неподалеку. Вода в речке была ледяная и с сильным течением, так что купаться там было просто невозможно. Да и вообще в этом «пансионате» можно было выть от скуки и бездействия. В нормальном же лагере девушка никогда не была, и представлялся он ей исключительно так, как тот был изображен в молодежных фильмах конца 90ых. Деревянные домики, зеленые лужайки и обязательно большое озеро с прозрачной водой. А вокруг лес.
Задумавшись, Летиция не сразу обратила внимание на то, как резко остановился сатир. Не успев вовремя затормозить, девушка врезалась ему в спину и тихо чертыхнулась, лишь теперь заметив препятствие, перекрывающее выход из переулка. Облокотившись на серую стену здания и скрестив на груди руки, Голденблат предоставила своему провожатому возможность разобраться с этим самостоятельно, а сама в это время  внимательно осматривала блондинку. Кроме тонны высокомерия, да явной стервозности, в ней не было ничего необычного и хоть более-менее любопытного. Летти фыркнула и отвернулась, потеряв к женщине всякий интерес. Вот только сатир вовсе не горел желанием заговаривать с незнакомкой. А уж тем более спорить. Блондинка подала голос и Летиция раздраженно оглянулась на сатира. Какого черта?
- С чего это вдруг? Это мой баран, я к нему уже всей душой прикипела, - недовольно поинтересовалась девица, уже даже не ожидая никаких действий со стороны трусливого полукозлика. Похоже, все, что он мог, так это болтать да сверлить Голденблат уничтожающим взглядом. Впрочем, будет ему уроком. Может в следующий раз не станет изображать из себя статую и сделает хоть что-то полезное.
Летти усмехнулась и хищно прищурилась. Она явно не собиралась отвечать на чужие вопросы, не получая при этом ответы на свои. Отчего-то в этот момент Летиция почувствовала себя заключенной, которую переводят из одной тюрьмы в другую. А прямо на середине пути ее настигла родственница одной из ее жертв. Впрочем, так было и будет всегда. Узнав о том, что девушка сирота, ее неизменно начинали жалеть. Женщины охали, хватались за сердце и норовили обнять, да покормить. Ровесники сочувственно вздыхали, резко замолкали, и последующий час чувствовали себя в ее обществе неуютно. Мужчины же резко становились серьезными и понимающе кивали. Последних Летти совсем не понимала. Но в одном они были схожи. Никто и никогда ей не доверял. Малейшая неприятность и во всем сразу обвиняли ее. Будь то пропажа столового серебра, любимых часов или портсигара. Будь то разбитая ваза, проколотый мяч или шина. Если сосед ломал ногу, неудачно упав с лестницы, все подозрительные взгляды тут же обращались на того, кто был на них не похож. На сироту, на белую ворону.
- Куда? А ну стой, чертяга! – увлекшись, Летиция только заметила, что уже довольно давно сатир бочком пробирался к выходу из переулка, а теперь и вовсе исчез за поворотом. Голденблат явно видела, что таким положением дел полукозлик был недоволен, хотя и не смел возражать и вообще подавать голос. А теперь, видите ли, и вовсе решил капитулировать, оставив ее наедине с блондинкой. Честно говоря, чего-чего, а такой подлости она от него не ожидала. - Вот ведь зараза, - как-то уж совсем по-детски обиженно протянула Летти, едва при этом не добавив: «Все Майло расскажу», но вовремя прикусила язык. Не то, что бы она уж совсем сильно будет тосковать и скучать без его компании и постоянной болтовни, но с ним шансов добраться до места назначения было больше. А ей уж очень хотелось высказать другу все, что она думала о нем и его глупых затеях.
Летти вздрогнула, вновь услышав женский голос. За всеми своими переживаниями и планами о мести она как-то забыла, что находилась в переулке не одна. Вздохнув, девушка вернула свое внимание блондинке, надеясь услышать от нее хоть что-нибудь полезное. Пару раз удивленно моргнув, Летти неуверенно хохотнула. В следующий же миг, Летиция звонко засмеялась. Ну, надо же, еще час назад она была круглой сиротой, а тут получите-распишитесь. И отец и мачеха. Наверняка еще стайка братишек с сестричками объявится в скором времени.
Заметив протянутую руку, девушка едва заметно вздрогнула и отстранилась, тут же растеряв всю свою веселость и внутренне ощетинившись иголками. Голденблат терпеть не могла, когда посторонние распускали руки. Пусть даже для того, что выходило за границы ее понимания.
Летти недоверчиво перевела взгляд с одежды на богиню и обратно, серьезно подумывая о том, что бы не рухнуть в обморок. Однако, девушка передумала, решив, что момент и публика все же неподходящие. Оттянув край черной футболки, Летти внимательно изучила его с обеих сторон и едва ли не на зуб попробовала. От любимой поношенной вещи, от бесконечных стирок сменившей цвет с черного на темно-серый. не осталось и следа. Голденблат опасливо покосилась на богиню.
Угостит? Чем? Ядом?
Однако, Летиция промолчала. Девушка с тоской посмотрела в сторону, где находился автовокзал, развернулась и поплелась за блондинкой. Особого выбора у нее не было, да и все это было настолько забавно, что ей даже стало интересно, чем все это закончится.
- Шикарно заливаешь, научи, а? – присвистнув, протянула Летти, нагнав богиню и подстраиваясь под ее шаг. Они действительно направлялись в кафе. В то самое, мимо которого они с сатиром прошли всего несколько минут назад. Проскользнув в щель, даже не удосужившись придержать двери, девушка на пару секунд неуверенно замерла на пороге, с легким прищуром оглядываясь по сторонам. В таких заведениях она была не частой гостьей. После того, как покинула свою последнюю приемную семью, в кафе она была всего раза три, не больше. Поставив сумку на соседний стул, девушка уселась напротив блондинки.
Ну точно ядом.
Летиция задумчиво барабанила пальцами по кожаной обложке меню. Закатить глаза и выдать какую-нибудь пафосную фразу? Вроде того, что из рук врагов подачек она не принимает. Хотя, какие, к лешему, враги? Летти ее знать не знает и видеть никогда не видела. А тот мифический отец, о котором она упоминала, и вовсе маячил на границах памяти дымчатым бесформенным пятном. Хотя, она бы тоже вряд ли была довольно, если ее муженек столь удачно сходил бы «налево». Летиция усмехнулась и резким движением открыла папку с меню, углубившись в изучение. В конце концов, даже смертникам положен последний обед. А тут еще и такая громкая фраза: «Все, что захочешь».
Летиция лучезарно улыбнулась официантке, чем заставила ту улыбаться еще доброжелательнее - хотя сама девушка искренне верила в то, что больше уже некуда – и уверенно стала перечислять свой заказ. Стесняться Голденблат и не думала, называя все то, что аппетитно звучало. Не съест, так понадкусывает. Тем более, когда еще выпадет такой шанс, что бы и поесть даром и ближнему напакостить?
Облокотившись на стол, Летти мило улыбнулась богине, выжидая, что за всем этим последует.